У меня было много времени, чтобы насладиться им и еще раз увидеть, как мои собаки работают по-другому. Выводы наблюдения можно резюмировать одним предложением - мои собаки работают совершенно иначе. Эта разница, проявляющаяся на каждом шагу и каждый раз, наиболее ярко проявляется во время наших совместных прогулок. Поэтому я попытался провести по-настоящему научный, подробный анализ этого важнейшего элемента существования собак - прогулки.
Выборка исследования: объектами моих наблюдений были Тувим (немецкий дог) и Джанго (хаски неизвестного происхождения). Вы знаете, они были под рукой.
Надежность исследования: сравнительные исследования проводились во время совместных прогулок, поэтому нет риска каких-либо значимых переменных, которые могли бы повлиять на результат наблюдения.
Поскольку в ходе исследования было замечено некоторое сходство, я начну с них излагать результаты. И на прогулку с Джанго, и на прогулку с Тувимом беру на поводке.
Теперь остановимся на отличиях.
Джанго на поводке, поэтому вы меня преследуете
Джанго гуляет один. Я имею в виду, что я где-то там привязан к другому концу поводка, но больше похож на жесткую бирку на моей одежде, чем на драгоценного попутчика. У Джанго миллион поручений, которые нужно выполнить на прогулке, и последнее, что ему нужно, - это какой-нибудь главный редактор в полутора футах позади него. Не сообщайте TOZ, но временами у меня возникает искушение, и я пытаюсь заговорить с ним неожиданно, пока он в безумном шпионстве. А если серьезно - единственная реакция - какое-то еле заметное движение глазных яблок к тому месту, где я был бы, если бы вдруг ускорил шаг.
Тувим на поводке, поэтому я ненавижу недоуздок
Тувим же вместе отмечает каждую минуту прогулки. Тувим практически всегда на связи, всегда на связи. Тувим поддерживает зрительный контакт, но также поддерживает контакт со всеми остальными чувствами. На внезапное объявление в его сторону она реагирует столь же внезапным прыжком на меня. И когда собака прыгнет к вам, знайте, что у вас может закончиться синяк под глазом. Когда ты долго ему подозрительно ничего не говоришь - Тувим начинает напоминать тебе о твоем существовании нежными, как музыка Rage Against The Machine, ударами рта по бедру.
Выведение Тувима на прогулку характеризуется еще одним важным, но неприятным моментом, который является следствием моей образовательной халатности. А именно - меня зовут Ола и моя собака на поводке.
На самом деле это не значит, что мы пренебрегли обучением ходить на поводке. Мы просто использовали неправильные методы во время учебы, а когда узнали хорошие, было уже поздно. Ведь как же помешать собаке весом 78 кг продолжать прогулку на поводке, если она просто хочет его затянуть? Я могу попытаться остановиться (ха-ха-ха) или изменить направление прогулки, когда собака затягивает поводок, но это будет означать, что мы идем в том направлении, которое выбрала собака, за исключением того, что меня потянет назад. Короче говоря, моя образовательная неудача называется недоуздком.
Тувим ненавидит это изобретение. В некотором смысле ему действительно нравится это видеть, потому что видеть недоуздок означает прогулку, но неоднократно во время каждой прогулки Тувим пытается снять его, или немного сдвинуть, или поцарапать под ним, или разорвать на части. Да, Тувим не любит носить недоуздок. Но я не люблю тереть асфальт лицом (мы уже пробовали это), поэтому мы пошли на компромисс, и Тувим ходит в недоуздке, а я иду на ногах.
Джанго без поводка, т.е. свобода!
Иногда мне кажется, что Джанго живет только этими медленными моментами. Наверное, только тогда он действительно счастлив. Нам невообразимо повезло, что я давно стер слова: "моя собака никогда" корректором, а потом вычеркнул из словаря лезвием бритвы) Джанго принадлежит к тому проценту хаски, которые не дуют во время прогулок. Так что я могу с умеренно спокойным пульсом наблюдать, как он независимо исследует мир и пытается выяснить теорию всего. Он бежит сразу во все стороны, останавливается, оглядывается, прислушивается и, самое главное, нюхает, нюхает и принюхивается.
Несмотря на то, что с такой чисто человеческой, приземленной точки зрения, Django не делает ничего особо важного, тем не менее он вызывает во мне какое-то большое уважение, некоторую зависть, что я не могу так сильно потерять себя ни в чем. И это несмотря на мои постоянные усилия и полное осознание того, что так должно быть - я не могу так восхищаться травой, скамейкой, ветром, палкой, асфальтом, галькой, лужей и мусорным ведром.
Есть и обратная сторона медали - Django, работающий медленно, подключается к Абсолюту, поэтому неудивительно, что он теряет связь со мной. Ну, может быть, не так полно, потому что он контролирует, где я нахожусь, и время от времени останавливается, чтобы я мог подойти к нему на таком расстоянии, которое было приемлемо для него. Как только он думает, что расстояние между нами правильное - он бежит, чтобы продолжить свою экспедицию, и он оставляет меня далеко позади, как этот четырехлетний ребенок на склоне в Бялке Татшаньской, когда я в последний раз сказал себе, что могу научиться кататься на лыжах.
Тувим без поводка, значит, я не собака, я немецкий дог!
В отличие от Джанга, на прогулках Тувим меньше всего похож на собаку. Именно тогда сбывается поговорка о немецких догах, что они уже не собаки, но еще не люди. Освободившись от поводка, Тувим редко удаляется на большие расстояния. В подавляющем большинстве случаев он спокойно идет рядом с вами, и я клянусь, что ему нужна только шляпа, плащ и руки за спиной, он с таким достоинством обслуживает вас со своей компанией на прогулке.
Тувим не верит в эту историю обнюхивании травы. На самом деле, в этом нет ничего удивительного, потому что его рот так далеко от земли, что одна мысль о носу сумки в его версии повреждает мой позвоночник. Если случится так, что в момент забвения Тувим удаляется от вас на какое-то шокирующее расстояние в 20 метров - он тут же бежит обратно с такой радостью, как будто вы его сослуживец по армии, которого он не видел 30 лет. Сейчас, когда я думаю об этом, с Тувимом это немного похоже на подростка - пока он на привязи, он всеми силами пытается освободиться. Когда он наконец может освободиться - он обнаруживает, что в этой свободе нет ничего такого грандиозного.
Этим философским и морализаторским акцентом я заканчиваю первую часть анализа. Оставайтесь с нами - во второй части будет меньше цензуры!